Воронежец Георгий Акатов, внук машиниста, оставил уникальное наследство.
10.10.2014
Многие с ним были знакомы, некоторые дружили, но знать его никто не знал. Георгий Акатов родился в Воронеже, своим воспитателем и наставником считал дедушку по линии мамы – Александра Ивановича Ильина. Машинист паровоза. Очень образован – инженеры за советом обращались, к его мнению прислушивались в ремонтных мастерских. Начитанный, знал иностранные языки. Говорили, что он «не из простых» – чуть ли не из дворянского рода.Георгий с 1962 по 1967 учился в университете на математико-механическом факультете. Приглядывался к студенческим собратствам, но ни к кому по-серьёзному не примыкал. Робкий, некоммуникабельный. Голова работала так, что даже в соседних отделах завода «Электросигнал» инженеры толком не знали, чем занимается «сверхзасекреченный» Акатов. Сотрудничал в вычислительном центре госуниверситета. Круг интересов – информатика и программирование.
Спутницу жизни, Елену Сазанову, встретил поздно. Четыре года назад внезапно умер… Елена начала разбирать стопы бумаг и ахнула! Что ни лист – шедевр! Она и не подозревала, что долгие годы жила с человеком по уровню таланта восходящего к гениальности. Простые «механические» опыты художника и стали основой первой выставки – «Миры Георгия Акатова». В силу растерянности вдова попала под влияние ценителей «современного искусства», для которых ценны лишь изыски заумных поисков и умение так разливать краски по белому полотну, что в соитии цветов и теней можно было увидеть иные миры, «вселенскую философию».
Так бы и канул в небытие Георгий, если бы не Татьяна Пяточенко, дочь Аркадия Васильева, одного из лучших художников «старой школы» Воронежа. У него «тихий мальчик Жора», оказывается, брал уроки, посещал студию.
– Папа его очень ценил и прочил ему будущее большого художника… Он к нам изредка заходил, дарил очень точные, остроумные наброски. Но вот тем, что мне на днях принесла вдова Георгия, я просто-напросто потрясена!
Наследие Георгия Акатова надо изучать, открывать его не только для ценителей искусства, но даже для его близких друзей, сокурсников, коллег, учёных и педагогов агроуниверситета, где он с начала «перестройки» занимался программированием.
Вячеслав Иванович Котарев, нынешний ректор агроуниверситета, почитатель поэзии Лермонтова, считает необходимым издать альбом работ художника и поэта. Георгий писал неплохие стихи, переводил Гейне на русский язык и Лермонтова – на немецкий. Кроме немецкого, в совершенстве знал ещё несколько языков…
Представляем частицу того, чем жил Георгий. У всех со школьных лет отложилось лермонтовское «Бородино», проиллюстрированное в разные годы известными российскими художниками. И вот перед вами книжечка, «выпущенная» в единственном экземпляре Георгием Акатовым. Это далеко не импровизации на классический текст – соавторство с поэтом, сопереживание вместе с ним. Колоссальная работа.
В предисловии к «Герою нашего времени» Лермонтов писал: «…не думайте, однако,… чтоб автор этой книги имел когда-нибудь гордую мечту сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от такого невежества! Ему просто было весело рисовать современного человека, каким он его понимает, к его и вашему несчастью, слишком часто встречал. Будет с того, что болезнь указана, а как её излечить – это уже Бог знает!».
Молодая мятущаяся личность, изломанная осознанием своей исключительности – одна из представительниц «лишних людей». И таковых в годы политических переломов, потрясений становится всё больше. Всё повторяется… Именно из этих «лишних людей», мнящих себя непризнанными «героями времени», приходят лидеры революций, переворотов, мятежей.
Сам же Лермонтов, не философствуя, отвечает на извечный русский вопрос «Что делать?». Отвечает стихотворением «Бородино»: «…Да, были люди в наше время, – /Не то, что нынешнее племя:/ Богатыри – не вы!» Не считающие себя героями, а всего-то – исполнителями воли Божьей: «Не будь на то Господня воля …/ Не отдали б Москвы».
Извечные богатыри, исповедующие одну веру с любовью к Отечеству.
Однокурсник и друг Георгия профессор, математик международного уровня, Владимир Костин, увидев рисунки Акатова, не поверил глазам своим:
– Мы же с ним и по линии творчества сотрудничали – оформляли факультетские выступления на университетских «вёснах». Ничего особенного… Правда, однажды в старом корпусе задержались, где нам под оформительские работы выделили аудиторию на ночь. С заданием справились быстро – можно идти домой, а Жоре так понравились стены на фоне пейзажа за окном, что молча, вдохновенно начал эти стены расписывать! Я в ужас пришёл: «Что ты делаешь? Нас же за это самоуправство по головке не погладят!».
Но пришлось до рассвета быть у него подмастерьем. Долгие годы именно эта аудитория (сейчас там читальный зал библиотеки) была в университете наполнена особым смыслом, которые несли в себе рисунки не оформителя, а настоящего художника… И, вот, неожиданное его «Бородино», из вечности пришедшее в повседневность и в этой повседневности для славного будущего России оставлено.
Только теперь ясно, насколько он был требовательным к себе. Ничто не считал доведённым до совершенства, поэтому и не выходил со своим прочтением русской, немецкой, французской, итальянской, испанской и английской классики на суд общественности.
Необходимо издание его «Бородино». Не просто дань Лермонтову и памяти безвременно ушедшего художника – это поэзия великого поэта, прочитанная и запечатлённая на ватманских листах художника, сродни жизнеутверждающему Реквиему, очень необходима нашим детям, внукам. У каждого должно быть своё «Бородино». В жестокий смертоносный декабрь 1942 года Михаил Кульчицкий как никто иной точно передал лермонтовскую суть подвига и обыденности: «Не до ордена. Была бы Родина/ С ежедневными Бородино».
Михаил Юрьевич в своих записках оставил точное определение причин готовности на ежедневный подвиг и стремление быть «героем нашего времени»: «Как прежде люди были просты: они знали только то, чему учились. Ныне, ничему не учась, всё знают».
Великий Лев Толстой так осознал для себя роль лермонтовского стихотворения: «Бородино» Лермонтова было зерном, из которого вырос роман «Война и мир».
… Теперь мы имеем возможность видением Георгия Акатова открывать для себя Лермонтова, Пушкина, историю России, своё место на земле. Наследие им оставлено богатейшее.
Константин Ефремов
