Международный литературный конкурс имени Андрея Платонова "Умное сердце"
Раздел: проза
Об авторе. Александр Титов живёт в Липецкой области. По образованию педагог. Автор нескольких сборников прозы и многочисленных публикаций в СМИ.
Живёт он в одной из ближних к райцентру деревень. Лет ему этак 65. Попал в районную больницу с воспалением лёгких, – там я с ним и познакомился, койки наши стояли рядом. Рассказчик он не ахти какой, голос тихий, чуть шепелявый. Никто его поначалу и не слушал – верх в разговоре брали те, кто погорластей. Лежит, бубнит себе под нос. А прислушаешься – интересно. Любимое его слово – «собака». Заболел воспалением лёгких – «привязалася собака, болезнь». Укол – «болючий, собака». Даже о своём кобеле говорил так: «Злой, как собака!» Жена у дяди Вани померла. Сейчас у него вторая, с которой живёт гражданским браком. О жене: «Выпивая тайком от мине, собака!» Кажется, и третья есть, вроде старой любовницы, в соседней деревушке... Уколов боится панически. Сестра ещё иглу не воткнула, а дядя Ваня уже кричит: «Хватя!» Уколы называет по цвету жидкости в ампулах: «зелёные», «синенькие», «красные». Особенно боится «красных» – болючие, собаки!
Воспаление лёгких обошлось дядя Ване рублей в 300 – покупал на них лекарства. Пока болел, отсыпался. В сутки мог проспать 20 часов. Остальное время – еда, бритьё и т.д. Газет дядя Ваня не читает: все врут, собаки. Телевизор тоже не смотрит: «У меня их дома три, все цветные, дочерья поотдавали».
Водку, по его словам, не пьёт. «Что в ней, собаке, хорошего?» Но в его воспоминаниях фраза «по 100 грамм» повторяется довольно часто. В деревне, вздыхает дядя Ваня, пьют «целыми днями». Один мужик крыльцо от собственного дома пропил, второй погреб разломал, а камни тоже пропил... «Бабы пьют, как собаки, дюжей мужиков! Соберутся у Маньки, а банка с утра на столе стоит полнёхонькая...» В деревне сплошь старики да калеки, уверяет дядя Ваня, работать некому...
Так ведёт он неспешно свой рассказ, вытянувшись во всю длину больничной койки – тощий, худой, лысый. Выглядит старше своих лет. Всю жизнь скотником на ферме проработал, сейчас сторожит.
В летнем лагере простыл после первых морозов. Грешит на сапоги: короткие голенища! Разве это сапоги, собака?.. Однако люди, знающие дядю Ваню поближе, намекают, что простудился он по пьянке. Возвращался из соседней деревушки, где был в гостях у «милахи», затем малость заплутал.
Принесли ему родственники в больницу продуктов, но ел дядя Ваня мало: курицу старую сварили! «Её, собаку, не угрызешь...»
Несмотря на хроническую болезнь лёгких, дядя Ваня много работает. С утра до вечера – по дому, вечером уходит сторожить ферму. «Я мяшок на горбу звалю и целый день буду таскать. Другой, порожний, человек за мной просто так ходить уморитца».
Служил когда-то в армии, в Москве. Видел больших начальников, «а маршала Жукова – ну вот, как тебя!» Мужики в палате не очень-то ему верили. Любит рассказывать про своих животных: «Кобеля продал! Укусил меня, собака!» Вскоре, рассказывает, приехал объездчик из Троекурова, стал торговать пса. Дядя Ваня говорит: «Ты только возьми этого гада задаром, я тебе сам бутылку за него поставлю». На том и порешили. Выпили дядь Ванину бутылку, приковали пса цепью к телеге, и с тех пор не видел дядя Ваня ни кобеля, ни объездчика, хотя последний посулил привезти корчажку мёду. Но почему-то не привёз.
В хозяйстве дяди Вани, помимо коровы и двух поросят, есть и лошадь. С лошадьми он всю жизнь не расстаётся. А эта последняя попалась «злая, как собака!» Едет дядя Ваня верхом, и уже никто к лошади не подходит – укусит, ежели поводья отпустить.
Сорвался однажды с привязи бык и давай катать дядю Ваню по земле. Сторож не растерялся, вцепился в кольцо, продетое меж бычьих ноздрей. «Он, собака, мине мотая, трепя, а я за кольцо из последних сил держуся, потому что знаю – брошу кольцо, тут и гибель моя». Скотники и доярки пытались утихомирить разбушевавшегося зверя вилами да баграми. Не получилось. Мысленно дядя Ваня и с жизнью распрощался, но выручила его не менее агрессивная лошадь, увидевшая, что бык забижает хозяина. Подскочила она к быку и несколько раз цапнула его «каркадильей» пастью за загривок. Взревел бык, отстал от сторожа, кинулся бегать за лошадью...
Этого быка дядя Ваня возил потом на мясокомбинат. Сидел в кабине, рядом с шофёром. Бык расскользился копытами в кузове и на Троекуровском спуске поехал по доскам вперёд. Одна нога проткнула деревянный борт и металлическую стенку кабины, сбила с дяди Вани шапку и уткнулась в приборную доску. Пробовали с шофёром освободить бычью ногу, но не смогли – так и ехали до самого города.
Лежать в больнице дяде Ване вскоре надоело. Как только ему «получшело», стал проситься домой. Хотел в босоножках идти до деревни по первому морозцу. И вот однажды заходит в палату, радостно объявляет: жёны за ним на лошади приехали. Сразу обе: и вторая, и третья! Валенки привезли...
Вскоре пришла весть: дядя Ваня умер. А ведь, кажется, совсем недавно обещал поймать мне молодого певчего скворца...
