Международный литературный конкурс имени Андрея Платонова "Умное сердце"
Раздел: журналистика
Об авторе. Биолог и фотохудожник Иван Назаров живёт в Рязани. Он автор книг «Свидания с Мещёрой», «Путешествия в загадочный край» и многочисленных публикаций в региональной и центральной прессе. К изданию готовится третья книга очерков о природе с замечательными фотографиями.
О том, что журавли перед отлётом вылетают кормиться на поля, знаю со школьной скамьи. На полях журавлиные родители обучают молодняк взаимопониманию в стайной жизни, умению находить своё место в походном строю, реагировать на сигналы вожака и, конечно же, дают им возможность набраться сил перед дальней дорогой. С околицы нашего села было видно, как стаи грациозных птиц, оглашая окрестности трубными звуками, собирались ежедневно на пойменном лугу и полях с картофелем, морковью, овсом, горохом и кукурузой. Держались они и на свежей пахоте, где находили пропитание.
Журавлей у нас гнездилось много, и в сентябре можно было наблюдать до полусотни птиц. Неделю, другую стая паслась, а потом откочёвывала к месту предотлётного скопления, служившего журавлям своеобразной пристанью, откуда они брали курс на юг. Таких пристаней в нашей области несколько, самая крупная из них находится под Рязанью, неподалеку от села Константиново. В иные годы там собирается до полутысячи журавлей. Туда я и отправился по приглашению рязанского биолога Евгения Горюнова, интригующе сказавшего накануне: «Журавли собираются в стаи. Есть хорошее место, откуда птиц можно наблюдать. Едем?» Уговаривать меня не надо было.
Журавль – одна из самых известных и всеми любимых птиц. Любят их не только за красоту, статность и грациозный полёт, но и за волнующий голос. Услышав перекличку журавлей, долго хранишь в памяти их благородный, греющий душу клёкот. В детстве однажды в дом вбежал отец и радостно сообщил: «Журавли летят! Скорее выходите смотреть!» До сих пор помнится, как в весеннем ослепительно синем небе проплывала стройным клином стая величественных птиц. Их курлыкание ласкало слух и несказанно радовало. Для нас это был знак, что зиме пришёл конец. Услышав журавлей, на улицу повыскакивали и жители соседних домов. Все заворожённо смотрели в небо. Кто-то в шутку сказал: «Весну кличут…» Это были минуты для всех счастливые.
О журавлях говорят всегда положительно, иногда с доброжелательным юмором. Например, человека с длинными ногами или шеей непременно сравнивают с журавлём, а стройную девицу ласково называют «журкой». Во многих местах журавль считается священной птицей: убийство его, как и лебедя, рассматривается как греховное дело. И действительно, есть в этой благородной и горделивой птице что-то царственное, загадочное, вызывающее уважение.
Гнездятся они на обширных лесных болотах, в самых глухих и труднопроходимых его участках, поросших тростником, кустами или редкими деревцами. Гнездо – возвышающаяся над мелководьем платформа из тростника, мха и сухой травы. В кладке всегда два яйца. Отыскать гнездо очень сложно. Мало того что птицы прячут постройку очень тщательно, но и принимают ряд предосторожностей, чтобы не выдать её местонахождение. Когда одна из них сидит на гнезде, другая поблизости зорко следит за окрестностями и, в случае приближения неприятеля, подаёт сигнал, чтобы наседка незаметно скрылась. Появившихся птенцов родители уводят в кормные заболоченные места, где по мере роста они сначала поедают насекомых и червей, затем лягушек, ящериц, змей и мышей. В случае опасности малышня забивается в траву, а родители улетают и, сев где-нибудь в стороне, тревожно трубят.
В конце лета, когда выводки подрастут и научатся летать, их образ жизни резко меняется. Вместе с родителями они начинают вылетать в поля и луга, где соединяются с другими выводками. Задача родителей – закрепить обучение молодёжи, чтобы она могла взлетать и садиться при ветре, умела летать в строю, реагировать на опасность. Стаи держатся дружно и сохраняются до самого отлёта…
И вот нас встречает раннее утро уходящего лета. Тихо. В лощинах белеют жидкие клочья тумана. Красноватый диск солнца, выглянув из-за макушек берёз лесозащитной полосы, позолотил щетинистые борозды скошенного поля. Оставив машину на обочине, мы подходим к возвышению и в бинокль осматриваем дали. Журавлей пока не видно. Хотели было поменять место наблюдения, как вдруг где-то вдали раздался желанный крик. Мы встрепенулись. Летят! И вот уже десятка три птиц, описав круг, приземляются на рыжеватую полоску жнивья. Сели, однако, далековато. Пробуем подобраться к птицам на машине, благо, туда ведёт грунтовка. Машин они боятся меньше, чем людей, а значит, из окошка можно попытаться сфотографировать их и провести учёт. Однако приблизиться незамеченными не удалось, сторожкую стаю мы всё же спугнули. Подняв тревожный крик, журавли поднялись и, улетев за дальнюю лесозащитную полосу берёз, спланировали там на поле. Приятель замечает в бинокль другую стаю, летящую на небольшой высоте и направляющуюся в нашу сторону. Покружившись над краем поля, вереница птиц пожелала сесть там же, где паслась потревоженная нами стая. Возможно, это место им тоже понравилось – оттуда хороший обзор, а значит, птицы будут в безопасности. Вот только приблизиться к ним на «фотовыстрел» не удастся.
Место наблюдения меняем. За лесозащитной полосой находится кукурузное поле. Скошено оно только наполовину, а значит, там есть шанс подобраться к журавлям с «тыла».
День тёплый, ярко светит солнце. Промытые дождями берёзовые рощи обозначились на горизонте синими зубчатыми лентами. В прогретом воздухе видны белые нити плывущей паутины, характерной для погожих дней конца лета. «Знак осени!» – с грустью в голосе замечает приятель.
Поэзию дня дополняет раздавшееся за лесистым овражком желанное для нас курлыканье. Оставляем машину под сенью берёз и, ориентируясь на звуки, крадучись пробираемся к полю сквозь заросли бурьяна. Перед нами сжатая стерня шириной метров 300. За ней – зелёная стена нескошенной кукурузы, тянущаяся параллельно лесозащитной полосе. Журавлей не видно, но мы знаем: они где-то близко, возможно, пасутся в недальней скрытой от наших глаз ложбине. Крадёмся в сторону ложбины по росной и колкой стерне на четвереньках. Вскоре от такого «марш-броска» наша одежда промокает насквозь. Разумнее было бы бросить это бесперспективное занятие, но очередное курлыканье, явно доносившееся из ложбины, только усиливает желание приблизиться к птицам. Невольно вспоминается поговорка: «Охота пуще неволи».
Добравшись до возвышения, приятель поднимает голову и приставляет к губам палец: «Тсс!» Осторожно раздвигаю щетину одеревеневших стеблей и вижу огромную, «рассыпанную» по всей ложбине стаю журавлей. До ближайших птиц метров 100, находятся они возле зарослей нескошенной кукурузы. Значит, с «тыла» к ним не подобраться – услышат шорох и улетят. В бинокль видно, как журавли чинно шагают по полю и при этом что-то склёвывают. Длинноногих ходоков интересуют распотрошённые початки с остатками зёрен, которые они очень любят. Пешеходы они выносливые – день-деньской могут ходить по полю, выискивая корм.
Мы замечаем, что тут, «на большом сборе», журавлиная стая держится настороженно, птицы постоянно поднимают голову и оглядываются. Врагов на поле у них практически нет, да и подобраться к стае непросто, разве что человек способен причинять беспокойство. В селе Константинове нам говорили, что журавли иногда попадают под выстрелы браконьеров. Стаи птиц становятся уязвимыми, когда летят на ночлег в синеющий за Окой лес или когда возвращаются оттуда на поле.
Мы приподнимаемся, чтобы сделать снимки. Но у стаи есть сторожа. Нас замечают. Стоило нацелить фотоаппараты, и вся стая, оглашая окрестности тревожными криками, дружно взлетает и планирует на дальний край поля, где садится на зелень озимой ржи. Сфотографировать журавлей с подхода оказалось делом непростым – сторожа «держат ухо востро».
Журавлей на этой пристани пока мало, Евгений Андреевич делает в блокноте пометку: около 200 особей. Максимального числа птиц эта пристань достигает в конце сентября. Тогда они уже готовы лететь к месту зимовки. Какому сигналу повинуются стаи и как узнают, что настало время улетать, учёным пока не известно. Но в один из дней все собравшиеся на этой пристани стаи друг за другом взмывают в небо и, словно прощаясь, кружатся над полем под благозвучные крики: «Курлы-курлы…» Церемония эта недолгая, но, похоже, для птиц обязательная, ежегодная. Через какое-то время они, словно услышав чью-то команду, выстраиваются «верёвочкой» и улетают.
Смотришь вслед удаляющейся стае журавлей, и на душе становится грустно. Ведь они уносят лето…
